— Владимир Алексеевич, нередко в кризис сокращается финансирование даже очень важных направлений. Хватает ли сегодня средств на развитие больницы?
— Нам бюджет не уменьшают — его увеличивают. К счастью, краевые власти понимают, что для того, чтобы делать больше операций и осваивать новые технологии лечения, нужно финансирование. Для нас сейчас одна из главных целей — закончить реконструкцию второй очереди больницы. Потому что нам по-прежнему очень многого не хватает (когда мы говорим «нам», это не значит мне лично — это для пациентов). Мы, например, думаем о гибридной операционной (где можно было бы осуществлять совместные операции хирургов и рентген-хирургов. — Прим. авт.). Это новое направление медицины, которое позволяет более безопасно и бескровно выполнять сложные операции. Но мы вынуждены организовывать «настоящую» операционную в эндоваскулярном отделении и делать операции там. Мы активно развиваем направление трансплантологии. Хотелось бы иногда использовать и искусственное сердце, но, в отличие от федеральных центров, нам это не удается, поскольку стоит такое сердце около 4 — 5 млн руб. Ожоговое отделение больницы считается одним из лучших в крае и ведущим в стране, но оно морально и физически устарело — надеемся, что после реконструкции мы сделаем его эталонным, во всяком случае, планируем. Вообще, старое здание краевой больницы — это уровень 60-х годов прошлого века. Там не было операционных, не было помещений для КТ и МРТ. В свое время больницу строил весь край, и мы благодарны за это, но теперь нужно это все модернизировать. Совершенно точно нужно современное ожоговое отделение. Кроме того, на территории больницы находится так называемый бывший центр функциональной хирургической гастроэнтерологии, который раньше назывался «оноприевским» в честь профессора Владимира Ивановича Оноприева. Его строили лет двадцать, абсолютно оторванным от реалий медицины, без проекта. Теперь его дальнейшая судьба решена, и больница за счет прибыли от платных услуг делает проект, так что на его месте будет мощный реабилитационный центр для жителей края. В этом же центре будет отделение паллиативной помощи, центр для длительного лечения пациентов, зависящих от искусственной вентиляции легких,— ничего похожего в стране пока еще нет. В скором времени откроется диализный центр для амбулаторных пациентов, что, как мы надеемся, создаст больше возможностей для лечения такой сложной категории больных. Надеемся, что наконец-то решится судьба «грибкового центра» — бывшего федерального центра травматологии и ортопедии. Краевые власти прилагают все усилия для того, что бы его было возможно утилизировать.

— Недавно в ККБ №1 открылся новый центр реабилитации и восстановительного лечения. Это решит проблему того, куда размещать больных после операций?
— Во всем мире больные, которые поступают в больницы с черепно-мозговыми травмами или инсультами, лежат там после хирургического вмешательства достаточно непродолжительное время. Потом их с аппаратом искусственной вентиляции легких переводят в центры реабилитации. И это правильно. Почему? В специализированных клиниках выполняется самый ответственный и тяжелый, затратный этап. Далее наступает плато — время и уход возвращают пациента к жизни. Этот процесс может длиться несколько месяцев и лет. Если специализированная больница заполняется такими пациентами, то она в дальнейшем не сможет оказывать никакую помощь, поэтому и необходима этапность лечения. У нас в России таких центров практически нет, для нашего человека эта практика незнакома. Как выходить из этой ситуации? Для этого частично используются центральные районные больницы. Но нам каждый день родственники переведенных больных звонят и жалуются: вы перевели туда больного, а у него в районной больнице появились пролежни. Без сомнения, это проблема, но в Краевой больнице №1, например в нейрореанимации, появление пролежней — казуистика, если, конечно, пациент не поступил, уже имея их. Такому больному необходим простой уход, и этим занимаются санитарки и медицинские сестры, а врач контролирует процесс. Поверьте, чтобы не было пролежней, не нужны никакие высокие технологии, пациенту нужен банальный уход и поддерживающее лечение — это не затратно! Мы уже открыли небольшое отделение реабилитации, которое теперь забито больными — не только неврологическими, но и после лечения у травматологов, с хронической болью, с какими-то двигательными нарушениями.

— Увеличивается ли количество операций?
— Думаю, в этом году мы сделаем их на 25% больше, чем в прошлом, когда мы выполнили 64 тысячи различных оперативных вмешательств. Количество больных, которые к нам поступают, тоже растет. Конечно, всегда есть недовольные пациенты. Например, их не устраивает, что приходится ждать донорское сердце. Мы же не можем сказать людям, что в Швеции, например, сердце для операции ждут полгода, а в США — более двух лет. У нас эти сроки где-то посередине, а вот отбор и постановка на учет и в лист ожидания являются одними из наиболее эффективных в стране, и в подавляющем проценте случаев те, кто нуждается в операции, получат свой орган вовремя. Уже многие годы в операциях на сердце нет очередей, и мы оперируем не только жителей из районов края, но из Крыма, Адыгеи, Ставропольского края, Ростовской области, Закавказских республик. Не посылаем их ни в Пермь, ни в Новосибирск, ни в Москву. Разумеется, если пациент сам желает, он с легкостью туда может поехать. В этих городах прекрасные медицинские центры, но ведь это далеко! А мы можем делать эти операции здесь, на юге России, притом бесплатно, поскольку государство платит за пациентов, в том числе из других регионов. Или, к примеру, люди зачастую недовольны тем, что приходится ждать эндопротезирования, но это обычная практика для любой страны мира. Опять же за границей пациенты годами ждут таких операций. Мы в день совершаем по 12 — 18 хирургических вмешательств с эндопротезами, а в год — 3600. И для людей это тоже бесплатно. Если у государства будет возможность увеличивать финансирование, то мы сможем сделать и больше операций. Кстати, нередко, когда у людей есть возможность поехать в какой-нибудь федеральный центр по квоте, они предпочитают все-таки подождать и сделать операцию в родных стенах.

Сегодня мы готовы к пересадкам любых органов. Очень хотим пересаживать печень детям, и надеюсь, в скором времени первыми на юге России станем это делать «на потоке». Сегодня отсутствие таких операций — это огромная проблема, потому что дети умирают. В данный момент законодательство серьезно ограничивает детскую трансплантологию, но печень мы пересаживать могли бы, поскольку в качестве донора можно использовать родственников — брать у них часть органа и пересаживать его детям. У нас в крае есть все условия для того, чтобы развивать это направление.

— В этом году вы вошли в тройку лидеров партийного списка «Единой России» на выборах в Законодательное собрание Краснодарского края. 10 сентября вас снова избрали депутатом. Как и раньше, являетесь членом комитета социальной защиты населения и здравоохранения. Насколько, с вашей точки зрения, работа комитета была продуктивной за последний созыв? Надо ли менять подходы к лоббированию интересов здравоохранения?
— Как и прежде, я буду активно поднимать вопросы развития здравоохранения. Физкультура и спорт, безусловно, очень важные направления. И туризм — тоже. Это то, что позволяет сохранить здоровье и предотвратить многие болезни. Но спортсмены тоже болеют, а безопасный массовый туризм в Сочи стал возможен после того, как в этом городе отстроили суперсовременные клиники и установили ангиограф, которые помогает бороться не только с инфарктами, но и с инсультами. Спорт и туризм — это важно, но во главе угла должно стоять здравоохранение.
Если говорить о работе комитета, то его главная задача остается прежней: повышать доступность и качество бесплатной медицинской помощи. И я считаю, что нам удается это делать. Только наша краевая больница принимает по «скорой помощи» более 30 тыс. человек в год — и плановых, и экстренных. Также нужно совершенствовать и развивать транспортную инфраструктуру края, поскольку это напрямую влияет на то, как быстро пациенты попадают в больницу. Хотя, к счастью, дороги в крае одни из лучших в стране.

— Меняется ли в стране подход к здравоохранению? Какие задачи сейчас ставит перед больницей Минздрав РФ?
— Задача номер один остается прежней: снижение предотвратимой летальности. Сейчас чаще всего в крае люди умирают от заболеваний сердечно-сосудистой и дыхательной систем. По-прежнему на острие остаются онкологические заболевания. До 40 лет у мужчин на первом месте в России стоит смертность от политравм после аварий. И если, когда мы только начинали работать в этом направлении, летальность при политравмах составляла 68 — 72%, то сейчас — уже 11 — 13%. Тут сработали многие факторы, одним из которых является возможность эвакуировать пациентов в первые часы после травмы или привезти к ним специалиста вертолетом. Смертность от инфарктов в крае за последние годы снизилась в шесть раз, благодаря внедрению рентгенэндоваскулярных методов лечения и правильных шагов по организации этой помощи. Определенная положительная динамика есть в каждом направлении, и мы продолжаем над этим работать.

— Сейчас в сфере здравоохранения наблюдается кадровый голод. Как решаете эту проблему?
— Учим сами, привлекаем специалистов из других регионов. Однако, каким бы ценным ни был врач, мы легко с ним расстаемся, если он не хочет соблюдать заведенные в больнице правила. Все происходящее в учреждении записывается (достает смартфон и показывает изображения с видеокамер больницы. — Прим авт.). Я на телефоне все вижу. Вот вертолетная площадка, это приемный покой, вот одно из отделений. Мы всегда слышим, как наши врачи разговаривают с пациентами, можем в любой момент позвонить и сделать замечание. Любое проявление хамства недопустимо, с этим активно боремся. Как-то работал у нас заведующий отделением, у которого ночью на месте не оказалось дежурного врача. Ему звонят, спрашивают, как такое случилось, а он отвечает, что никого из сотрудников присылать не будет и сам не выйдет. Разумеется, таких работников мы увольняем, какими бы гениальными они ни были.

— Раньше каждый год тысячи больных приходилось отправлять на лечение в Москву, так как в крае не было медицинской базы для их лечения. Решается ли эта проблема?
— Стараемся осваивать новые технологии и все делать сами. Но, конечно, есть вещи, которые мы не в состоянии купить, так как они должны приобретаться за счет федерального бюджета, и мы вынуждены отправлять пациентов в федеральные центры. И все же сейчас ситуация в корне другая, чем десять лет назад. Приведу вам слова кардиохирурга Рената Сулеймановича Акчурина, в свое время оперировавшего Бориса Ельцина. Он сказал, что если раньше к нему из Краснодара ежегодно приезжало по 700 — 800 больных, лечение которых оплачивалось из бюджета, то теперь единицы. Но он только рад за то, как развивается здравоохранение в нашем крае.